Слишком быстрое падение можно принять за полет.
Мария-Эбнер Эшенбах
Пусть мама услышит,
Пусть мама придёт,
Пусть мама меня непременно найдёт!
Песня из мультфильма «Мама для мамонтенка»
Его решимость, боль, извращенная радость горели ярче и сильнее, чем несчастный город. Его сердце билось так неистово и так сильно, что кровь предателей казалась ему его кровью. Лишней человеческой кровью, перенасытившей его организм. И огонь не мог согреть его, ибо он был горячее. Город неистово пылал, языки огня лизали даже землю, и земля горела.
Он удовлетворенно ощущал, как вместе с этим городом, сгорает и его человечность.
– Сядь ты уже.
– Они дали мне новую Материю. Мне не терпится её использовать!
– Ты словно ребёнок.
– Расскажешь о нашем задании?
– Это не совсем обычное задание. Нам нужно проинспектировать старый реактор Мако возле Нибельхейма. Были сообщения о неисправности и о том, что вследствие этого в округе появились чудовища. Мы уничтожим чудовищ и нейтрализуем неисправность. А потом вернёмся в штаб.
Рядовому показалось, что город заболел. В воздухе висел тягучий, тяжёлый смог. Даже обледеневшие горы вдали и ветер, скатывающийся с их крутых склонов, не были способны сдвинуть тяжелую массу копченого воздуха, пронизанную тревожным ожиданием. Ржавый колодец на центральной площади иссох. И было торжественно тихо.
Город заболел. Площадь, когда-то наполненная детворой и торговцами, была пуста. Лишь вдали одинокий толстячок с фотоаппаратом перебирал короткими ногами, торопливо приближаясь к долгожданным гостям.
Они вошли в город медленно, будто бы с неохотой. И остановились, словно оценивая неприглядность старомодных домиков с горящим в них бледным болезненным светом электрических ламп. Ведущий воин в черном, с длинными серебристыми, будто бы седыми волосами лениво оглянулся и заговорил:
– Каково, а? Ты ведь оказался в родном городе за последние годы впервые? Что ты испытываешь? Просто, я не представляю подобных чувств, ведь у меня никогда не было родного города. – Казалось, что в его вопросах слышался оттенок ехидства, и было очевидно, что он не ждал ответов. Лишь про отсутствие родины он сказал с еле различимым сожалением.
– А что с твоими родителями? – Спросил подошедший сзади молодой черноволосый солдат с огромным мечом за спиной.
– Родителями? Мою маму звали Дженова. Она умерла сразу после родов, после того как дала жизнь мне. Мой отец… – Он неожиданно рассмеялся. – Какое это имеет значение теперь?
Включился свет и вместе с ним пустой синий монитор. С пристенной кровати резво вскочил мальчик лет семи. На его бледном лице светились ярко-зелёные, кошачьи глаза, с вертикальными зрачками, а короткие седые волосы, казавшиеся серебристыми, сливались с мраморной кожей. Мальчик вытянулся в струнку, будто бы солдат по стойке «смирно». Стало очевидно, что он ждал света – на лице не было ни капли сонливости.
– Доброе утро, ЭС. – Произнёс стальной мужской голос из динамика – Одевайтесь и следуйте в столовую.
Мальчик отдал выверенную честь синему монитору, мгновенно заправил кровать и отправился в туалет. Комната мальчика напоминала больничную палату. Откидная кровать, железный стол, заваленный книгами, встроенный в стену шкаф с одеждой, пластмассовый стул и бездверный проём в туалетную комнату. Окон не было. В комнате удушливо пахло чистотой.
Вернувшись, мальчик достал один из одинаковых костюмов, которые, являлись уменьшенной военной формой. Оделся. Зашнуровал ботинки и подошёл к железной двери, отличающейся отсутствием ручки. Дверь через десяток секунд открылась. И ЭС быстрым шагом пошёл по пустынному, педантично чистому коридору. За ним наблюдали безжизненные глазки камер.
После завтрака за мальчиком пришли двое солдат и молча повели его через паутину безлюдных, многодверных и, главное, незнакомых коридоров. Он не сопротивлялся, наоборот, испытывал интерес. Наконец его привели к непримечательной деревянной двери. Вошёл в неё он уже один.
Мальчик сел на стальной, прикрученный к полу стул, и положил руки на короткий прозрачный стол. Помещение оказалось тесным. ЭС изучил невиданную доселе комнату. Когда мягко открылась дверь, он уже помнил каждый болтик, вкрученный в пол, и каждую царапину на прозрачном столе. Вошедший был очередным безликим человеком в белом халате и очках, за которыми виднелись умные глаза. ЭС помнил всех, но этот был новый и, к недовольству мальчика, он был полным.
Профессор сел напротив и открыл маленькую книжечку, достал автоматический карандаш, посмотрел на ЭС поверх очков и что-то записал.
– Добрый день, ЭС. Меня зовут профессор Сапиент. С сегодняшнего дня ты будешь под моим надзором. И мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов. – Он замолчал, будто бы ожидая реакции мальчика, но тот не произнес ни слова. Профессор записал что-то ещё. – Итак. Ты родился в этом комплексе?
ЭС внутренне поежился, но ничем не выдал своё беспокойство. Встретился взглядом с профессором и понял, что сейчас необходимо ответить.
– Нет, сэр. Этот второй, думаю, что я родился в первом.
– В первом? Ты помнишь, как звали ученого, который присматривал за тобой?
ЭС, конечно же, помнил.
– Дядя Гаст, сэр.
– Дядя?
– Да, он разрешил мне его так называть.
– Понятно. А какое у тебя самое раннее воспоминание?
ЭС послушно начал вспоминать.
– Меня укусил пёс. Было много крови. – Наконец произнёс мальчик.
– Что стало с псом?
– Меня заставили свернуть ему шею. Но он успел укусить меня ещё раз.
– Тебе было его жалко?
– Я не помню.
Профессор опять начал писать, и комнатка погрузилась в молчание.
– Тебе что-нибудь хочется? У тебя есть желания, мечты?
– Что такое мечты, сэр?
Владельцем скромной гостиницы, оказался достаточно зрелый мужчина, с блестящей, будто бы отполированной лысиной. Он не особо охотно расстался с ключами от номеров, неприязненно поглядывая на незваных гостей. Сами номера оказались ужасными. Душные, маленькие, заросшие пылью. Они стали очевидным показателем нулевой посещаемости городка. Но день клонился к вечеру, а выходить надо было на рассвете. В конце концов, все они были военными и видели казарменные комнаты чудовищнее этих.
Серебреноволосый положил свой изогнутый меч на постель и глянул за окно. Перед гостиницей всё ещё топтался фотограф, так и не успевший сделать нужный кадр, о чём-то беседовали подчиненные солдаты в одинаковой синей форме. Оба не снимали шлемов, будто ожидая сиюминутной атаки. Серебреноволосый усмехнулся и перевёл взгляд на темнеющий вдали особняк. Слепые окна старого здания тускло отражали последние лучи заходящего солнца.
Неожиданно постучали в дверь. По звуку он понял, что за ней либо ребёнок, либо карлик. Он нарочито медленно подошёл к двери, открыл её и тут же поморщился от тонкого шепелявого голоска совсем маленького мальчика:
– Я ваш знаю, папка мне шказал, што вы тута – мальчик стер вылезшие было сопли – Вышолдат! Я хошю взять у ваш... – ребёнок замялся, вспоминая слово – атовграф! – он торжественно протянул высокому воину желтую бумажку вкупе с дешёвой ручкой. Серебренноволосый взял её, оценивающе посмотрел на сияющего пацана.
– Как тебя зовут?
– Адуло. – Мальчик вновь шумно втянул сопли.
– У тебя есть мечта?
– Ешть. Я мештаю, штобымамка вернулашь к нам… – Мальчик опять шмыркнул носом.
Серебреноволосый положил бумажку на стол, написал размашистое пожелание юному Адуло и не менее размашисто, каллиграфично подписался: Сефирот.
Включился свет и вместе с ним пустой синий монитор. Мальчик бодро поднялся с кровати, потянулся. Он совсем немного повзрослел, теперь ему было восемь. Те же короткие волосы и горящие кошачьи глаза.
– Доброе утро, ЭС. – Произнёс привычный стальной мужской голос из динамика – Одевайтесь и следуйте в кабинет 017. Потом вас проводят в столовую.
Мальчик отдал честь синему монитору и отправился в туалет. Он не любил кабинет 017, именно там ему давали разнообразные цепи картинок и чисел, к которым нужно было добавить следующее звено. Показывали непонятные пятна, требуя, чтобы он рассказал, что в них видит. Изредка даже нужно было рисовать. Но больше всего ему не нравилось зеркальное стекло, растянутое вдоль всего 017 кабинета. Он догадывался, что там кто-то стоит и наблюдает за ним.
ЭС оделся и остановился перед дверью, через доли секунды она открылась. Он пошёл по пустынному коридору, отмечая неприметные зрачки камер. Теперь он знал их все, и они ему тоже не нравились.
Дверь в 017 кабинет была сделана из непрозрачного пластика. Открылась она даже раньше, чем ЭС подошёл к ней. За столом уже сидела престарелая женщина, именно она и давала ему всякие задания, но сейчас он не заметил приготовленных листов бумаги – на столе вообще не было ничего.
– Доброе утро, ЭС. Садитесь.
– Доброе утро, профессор. – Мальчик сел. И с любопытством огляделся, поймав своё отражение в зеркальном стекле.
– Профессор Сапиент говорил с вами о вашей матери, Дженове?
– Да, профессор. – ЭС почувствовал легкую тревогу, но постарался задавить её в себе. Его необъяснимо волновали все упоминания о матери, которой он не знал.
– Вчера мы неожиданно нашли её завещание, спустя столько лет… Там много всего несущественного, но есть кое-что, касающееся непосредственно вас. Там есть упоминание о ещё не родившемся сыне, которого она называет Сефирот. Мы всегда звали вас ЭС, но мы думаем, что воля вашей матери… Вы же её примете? Или вам не нравится имя?
ЭС нехотя вздрогнул. Имя ему нравилось, но, разглядывая собственное отражение, ему на миг показалось, что за стеклом он увидел желтое злое лицо неизвестного ему профессора в круглых очках.
– Мне нравится имя. – Наконец произнес мальчик.
– Вот и хорошо… Сефирот.
Он проснулся как всегда рано утром. За окном только начали расходиться сумерки. Он оделся, проверил состояние и заточку своего меча. Потом выглянул в окно. Городок тронутый первыми лучами солнца показался ему знакомым, будто он уже бывал здесь, видел эти крыши, чернеющий вдали особняк, горы с ослепительно ярким льдом. Именно на рассвете. Сефирот улыбнулся и сбросил наваждение. Ему не нравились непонятные чувства.
Когда он вышел из гостиницы его уже ждали оба рядовых, так и не расставшихся со своими шлемами, опухший со сна фотограф и черноволосый как обычно неумеренно энергичный Солдат с широченным мечом. Вдалеке, возле мрачного особняка стояла симпатичная девушка в коричневой короткой юбке, демонстрирующей крепкие налитые бедра, и жилете с глубоким декольте, подчеркивающим красивую грудь. В руках она держала шляпу. Кажется, такие носили когда-то погонщики скота. В воздухе висел запах Мако.
– Это наш проводник, её зовут Тифа. – Произнес черноволосый, поймав взгляд Сефирота. – Говорят, она лучше всех знает гору.
– Если не учитывать, что это я её нанял, то твоя информация просто бесценна. – Усмехнулся воин. – Но рекомендовали её настойчиво.
Когда Сефирот подошёл к девушке, она стояла, опёршись спиной на высокий каменный забор перед особняком. Серебреноволосый медленно кивнул ей, будто здороваясь, а она мгновенно выпрямилась.
– Тебя рекомендовали как хорошего проводника. Доведешь нас до реактора? Сумеешь? – Сефирот прищурился, а Тифа гордо выпрямилась.
– Я с самого детства ходила по горе Нибель, её никто не знает лучше меня. – Сефирот промолчал, вглядываясь в её лицо.
– А что это за здание? – Он указал на особняк.
– Вы не знаете? Этот особняк принадлежит Шинра. Когда-то здесь было что-то вроде штаб-квартиры, велись какие-то исследования…
Подошёл черноволосый, а за ним подбежал толстый фотограф и, явно запыхавшись, затараторил:
– Фотографию! Нужно сделать фотографию перед походом! Встаньте в ряд. Вот так! Хорошо. Господин Сефирот, достаньте свой меч. Вот так, да.
Сефирот устало качнул головой, Тифа одела шляпу, черноволосый принял стойку сурового война, скрестив руки на груди.
Сверкнула вспышка.
Включился свет и вместе с ним синий монитор, на котором медленно крутился ромбовидный логотип компании Шинра. Девятилетний мальчик поднялся с постели и вытянулся.
– Доброе утро, Сефирот. – Произнёс теперь уже прохладный женский голос из динамика – Одевайтесь и следуйте в столовую.
После завтрака за ним точно как два года назад пришла пара молчаливых солдат в красной с иголочки форме. В беретах. Оба обладали серьёзными типично солдатскими лицами. Сефирот отдал им честь.
– Доброе утро. Сегодня у тебя выезд в город. – Произнес один из молчунов.
– У меня сейчас рукопашные бои… – Начал было мальчик.
– Приказ профессора Сапиента. Пошли.
Сефирот подчинился. Его как два года назад провели через лабиринт однообразных коридоров, только на этот раз к лифту. Мальчик уже бывал в городе и вообще-то любил крайне редкие выезды, но его всегда настораживали неожиданные изменения в расписании. Сефирот проследил за тем, как солдат вставляет ключ в замочную скважину первого этажа, и отметил, что поднимаются они с нулевого.
При выходе из лифта их встретил ещё более располневший профессор Сапиент. Он жестом поблагодарил солдат, положил руку на плечо мальчику и повёл его по коридору.
– Сефирот, сегодня у нас будет не совсем обычная поездка. Дело в том, что ты уже вошёл в тот возраст, когда общение со сверстниками необходимо для дальнейшего развития. Поэтому сегодня мы поедем в одно из учреждений, где ты познакомишься с детьми сотрудников корпорации. – Профессор замолчал, ожидая реакции. Мальчик не торопился говорить.
– Разве мне это нужно?
– Боюсь, что да. Ты будешь ездить туда раз в неделю и проводить там целый день.
Сефирот промолчал, задумчиво рассматривая идущих по коридору людей. Все как один мило улыбались ему.
После того как они вышли на улицу, мальчик почти забыл о предстоящей встрече с ровесниками. Город всегда действовал на него гипнотически. Кипящий, огромный, дымящийся десятками труб, он казался бесконечным. Комфортный автомобиль ехал по гладкой автостраде, то и дело заныривая в туннели. Сефирот поражался количеству и разнообразию машин, величию гигантских построек, грохоту длинных поездов и мощи, излучаемой всей этой громадой рукотворных зданий и механизмов. Через некоторое время автомобиль сбавил скорость и, бросив автостраду, въехал в сеть узких улочек и невзрачных домов. Впрочем, даже здесь чувствовался дух большого города. Спешащие куда-то люди, неврастенично сигналящие водители и легкий запах дыма.
Машина остановилась около неприметного двухэтажного здания. Задремавший профессор Сапиент проснулся и констатировал очевидное:
– Вот и приехали.
Водитель открыл профессорскую дверь, а свою Сефирот открыл сам, вылез из машины, вдохнул полной грудью городской воздух и чуть-чуть размялся.
Внутри здание было удивительно уютным. Нигде и никогда мальчишка не видел столько дерева, но куда больший интерес у него вызвали разбросанные модельки автомобилей и фигурки монстров.
– Королевский Бегемот – Сефирот начал перечислять названия, показывая пальцем на фигурки – Катуар, Злоголов, Гаруда, а вот там Мальб…
– Молодец! Вижу, биология прошла не зря. – Благодушно перебил профессор.
– Я изучаю чудовищ на фехтовании. – С укором ответил мальчик.
– Почти пришли.
Минуя множество женщин в одинаковой серой униформе с красным ромбом, Сефирот и Сапиент подошли к двери, за которой слышался гул детских голосов.
– Сейчас я тебя им представлю. Потом уйду, заберу вечером. Будь вежлив с учительницами и слушайся их. Это приказ. Всё понятно? – Профессор внимательно взглянул прямо в кошачьи глаза ребёнка.
– Да, сэр.
– Вот и хорошо.
Двери раскрылись. Сефирот прикрыл ладонями уши, защищаясь от невыносимого шума. Ребят было около двадцати, но шумели они как сотня. Их как-то успокоили и представили новенького. Не особо зная что делать, Сефирот встал смирно и отдал честь, чем вызвал взрыв детского смеха и сочувствующие улыбки присутствующих учительниц. А потом вдруг начался тревожный шёпот.
– Посмотри, какие у него глаза. Как у кошки.
– Светятся!
– А волосы как у моего дедушки...
– Жутенько как!
Сефирот почувствовал страх во взглядах детей и впервые за всю поездку улыбнулся. Мальчик осознал, что он не такой как они. Что он особенный.
За свою жизнь он повидал много гор. Но он не видел ничего подобного горе Нибель. Испещрённая бесчисленными каньонами, продырявленная туннелями пещер, она больше напоминала чудовищный коралловый риф. Идти было трудно. Скользкие камни наряду с зябким ветром норовили сбросить в пропасть всю пятёрку.
К полудню они оказались перед невероятно длинным подвесным мостом. Старый, скрипучий он мерно раскачивался под напором ветра.
– Выдержит? – Тихо спросил черноволосый у Тифы.
– Должен. – Так же тихо ответила она. – Реактор почти сразу за ним.
Сефирот не стал дожидаться, пока она как проводник вступит на мост, и шагнул первым. Доски жалостливо скрипнули под его ногой. Он не оборачивался. Только слышал, как остальные осторожно входят, вызывая всё новые стоны уставшего дерева. Шли молча. Грустно завывал ветер. Мост качался словно детская колыбель, казалось, что он пытался успокоить встревоженных путников. Начался небольшой снег.
Приближался заветный край ущелья, но вдруг резкий порыв ветра будто встряхнул огромную веревочную конструкцию. Сефирот понял что сейчас случится раньше, чем успела вскрикнуть Тифа. Его обострённый слух уловил, как начинают лопаться канаты позади группы. Он резко обернулся, собираясь ухватить девушку за руку, но она была слишком далеко. Со свистом лопнули левые веревочные перила, и по всему мосту прошла волна. Взвыл ветер, глухо крикнула неумолимо скатывающаяся в пропасть Тифа, что-то закричал один из рядовых. Черноволосый солдат в последний момент схватил девушку за руку. Сефирот больше не пытался ничего делать, зная тщетность любых предпринимаемых попыток спастись. Проскочили несколько секунд затишья и вновь дико затрещали веревки, окончательно разрывая мост. Послышались страшные крики и зловещий свист ветра. Сефирот рефлекторно сгруппировался перед ударом об мёрзлую землю. Кошки всегда падают правильно.
– У тебя такие глаза от папы или мамы? – Милая девочка в ярко-красном платье внимательно всматривалась в лицо десятилетнего юноши. Он всё ещё стригся по-военному коротко, но одежда была гражданской.
– Я не знаю. – Тихо ответил он. – Ты новенькая?
– Да. Меня перевели сюда из другой школы. Ты не знал своих родителей? – Девочка округлила глаза и присела рядом. От неё пахло цветами.
– Не знал.
– А мои родители работают на реакторе. Папа инженер, а мама его помощник. Наверное, тебе было тяжело без родителей… – Сефирот бросил на девочку ледяной взгляд и с удовольствием отметил, что по её телу прошла дрожь. Тем не менее, она не ушла.
– Почему мне должно быть тяжело без родителей?
– Учительница сказала мне, что с тобой нужно быть особенно аккуратной. Потому что у тебя никогда не было родителей. – Она сделала паузу, а потом по-детски жестоко добавила – Тебя никто не любил. – Теперь дрожь прошла по телу мальчика.
– А что такое любовь?
Девочка задумалась.
– Это когда рядом с тобой есть человек, и тебе хочется чтобы он никогда никуда от тебя не уходил.
– Как тебя зовут?
– Эфли. А тебя?
– Сефирот.
– Ты приезжаешь сюда раз в неделю?
– Да.
– А почему?
– Не знаю.
– Ты знаешь, что другие тебя боятся? Они сказали, что с тобой лучше не разговаривать. Ещё они сказали, что ты убил дворовую собаку? – В словах Эфли слышался интерес, а не осуждение.
– Она пыталась убить кошку.
– Собака живое существо. Это же ужасненько! – Теперь в голосе девочки заиграло жестокое веселье.
– Но она пыталась убить кошку.
– Я тоже люблю кошек. Собак не очень. Меня они покусали. – Эфли задрала рукав, демонстрируя белые шрамы. Сефирот заинтересовался.
– А меня тоже покусала собака, когда я был совсем маленький.
– Покажи!
– У меня уже ничего не осталось.
– Значит ты вруша.
– Нет.
– Да. От укусов остаются шрамы. Если нет шрама, то значит ты врешь.
– У меня не бывает шрамов.
– Вруша.
– Ни одного нет. Даже от этой дворовой собаки, хоть и она кусалась.
Девочка скептически осмотрела руки мальчишки.
– Хм. А где ты живешь?
– Далеко.
– За городом?
– На краю.
– Ух, ты. Пригласишь в гости?
– Я никого не могу пригласить в гости.
– Опять врешь. – Эфли дала легкий подзатыльник Сефироту, а тот удивлённо уставился на её улыбающееся лицо. Наступила тишина. Девочка беспечно качала ногами. А Сефирот сосредоточенно рассматривал узоры на деревянном полу. Прошло несколько минут, он снова глянул на Эфли и снова на пол. Вздохнул. Неуверенно улыбнулся.
– Я, кажется, начинаю понимать, что такое любовь.
Когда он открыл глаза, то увидел мириады кружащихся снежинок, казалось, что за ними скрылось даже небо. Он приподнялся с земли, осмотрелся и тут же понял, почему остался жив. Их группа совсем немного не дошла до намеченного края ущелья, а под ним оказался куда более широкий каменный фартук.
Сефирот пошёл наугад, доверяя подсознательному чутью, которое, как оказалось, его не обмануло. Неподалеку лежал один из рядовых, шлем спал с головы и валялся рядом. Светловолосый паренек был без сознания. Сефирот прикоснулся рукой к его груди и сфокусировал свою волю, почувствовал, как нагревается шарик материи, вмонтированный в наплечник. Грелась и рука. Юноша открыл глаза и резко набрал воздух в легкие, закашлялся, на его лице был написан страх.
– Где Тифа?
– Думаю, что где-то рядом. Вставай, нужно идти.
Мальчишка встал. Слишком резко. Не удержал равновесия и упал на колени. Со второго раза у него получилось. Он немного постоял на месте, потом поднял и вновь надел помятый шлем.
Снег ослаб, но опять появился воющий ветер.
Они ещё издалека заметили их. Черноволосый помогал подняться девушке, потом увидел Сефирота с рядовым и издал какой-то странный звук, который, видимо, изображал радость. Тифа была бледной, но выглядела целой и невредимой.
– Что ж, вижу, все в порядке. – Произнес Сефирот – Тифа, мы можем отсюда вернуться обратно на тропу?
Девушка сглотнула и ответила нетвердым голосом, указывая на тёмные дыры ходов.
– Пещеры пронизывают гору, и они все соединены друг с другом, точно как в муравейнике… И, Сефирот, кажется мы здесь не все. Тот рядовой потерялся?
Воин вздохнул.
– Это прозвучит жестоко, но у нас нет времени на его поиски. Мы возвращаемся на тропу без него.
Все молча согласились. И молча встали. Поднявшись по крутой скользкой и еле заметной дорожке, они зашли в первую попавшуюся пещеру.
Гора Нибель снова удивляла. Пещера, освещенная сложным зелёным светом, заросшая сталактитами и сталагмитами, была очень просторной и безумно красивой. Не было плесневелой вони, присущей большинству обычных пещер. Пахло цветами и древесиной вперемешку со странным трудноопределимым ароматом. Первым своё изумление выдал черноволосый.
– Что это такое?
– Странные пещеры. Никто не знает, почему в них такой свет. – Тифа прошла чуть вперед и на её лицо попали переливающиеся лучи.
– Должно быть, это какой-то природный источник энергии Мако. Эта гора очень богата ей. Именно поэтому здесь построили реактор. – Предположил Сефирот.
Пройдя чуть дальше, они попали в высокий и широкий грот, стены которого были опутаны мертвыми корнями, судя по их размеру, гигантского дерева. В центре было небольшое зелёное озеро, из которого торчало что-то похожее на кристалл.
Опять заговорил обладатель широкого меча.
– А это что?
– Фонтан Мако. Чудо природы. – В голосе Сефирота прозвучал неподдельный интерес.
– Так красиво… – Тифа подошла к озерцу ближе. – Но, если реактор Мако продолжит работать, то этот фонтан высохнет тоже…
– А этот кристалл – Материя. Мако специально сгущают, чтобы производить Материю. Её крайне редко можно найти в натуральном природном состоянии.
– Кстати… Почему пользуясь Материей, становится возможным использовать магию? – Сефирот порой удивлялся неосведомленности этого черноволосого солдата.
– Ты солдат 1-го класса и не знаешь этого? – Он даже не пытался скрыть презрение. Увидев, что лицо черноволосого грустно вытянулось, Сефирот вздохнул. – Знания и мудрость Древних хранятся в Материи. Любой владеющий этим знанием может пользоваться силами планеты. Эти знания взаимодействуют друг с другом и планета взывает к магии… По крайней мере так говорят.
– Магия… Таинственная сила… – Лицо черноволосого стало ещё глупее. Сефирот расхохотался. – Я сказал что-то смешное?
– Один человек убеждал меня никогда не использовать ненаучные термины, вроде «таинственная сила». Магия непременно должна называться «магией». Я всё ещё помню, как он был зол.
– Кто это был?
– Ходжо, глава научного отдела Шинра. Неопытный человек, назначенный продолжателем работы великого учёного. Он был ходячей грудой комплексов.
– Почему ты не можешь сосредоточиться? Что с тобой сегодня? Тебе нужно поджечь мишень. Материя у тебя. Но где воля? Пробуй. Ещё раз. Так ты не подожжешь даже сигарету. Ты заболел? Вызвать санитара? Сожги мишень! Вот так... Сложно было это сделать сразу? – Инструктор недоверчиво посмотрел на мальчика. – Ты в 7 лет сжигал дотла целые здания. Да что я говорю! Ты месяц назад сжигал эту мишень движением одних пальцев. Что случилось? Сефирот, ты вообще меня слушаешь? – Инструктор вздохнул. – Смирно! Кругом! Шагом марш отсюда! Чтоб в следующий раз был в порядке.
Сефирот был впервые рад уйти из этого просторного зала, где он практиковался в использовании магии. Дойдя до коридора, он перешёл на бег. Уже был вечер. Одиннадцатилетний юноша не пошёл ужинать. Он даже не стал читать. Разделся, лег в кровать и постарался заснуть. Ему хотелось приблизить завтрашний день.
Когда они подъехали к школе, он вышел из машины с куда большей охотой чем обычно. Сопровождающий его профессор Сапиент дал обычные наставления, которые мальчик пропустил мимо ушей.
Уже в здании с ним поздоровалась улыбчивая дежурная, и он наконец зашёл в класс. С его пути поспешно убрался какой-то маленький мальчик. Сефирот быстро осмотрел класс и решительно отправился к одному из дальних столов.
– Привет! – Эфли улыбнулась ему. – Тебя не было целый месяц. Я соскучилась.
– Привет. Я был в лесу. – Сефирот усмехнулся, подошёл ближе и поцеловал её в щеку. Девочка удовлетворенно хихикнула и продолжила разговор.
– В лесу? Что ты там делал?
– Проходил курс выживания. Учился ориентироваться. Было даже интересно. Но я тоже по тебе соскучился.
– А я ни разу не видела лес. Он красивый?
– Со стороны. Когда внутри, то даже неба не видно. И очень много всяких хищников.
– Ты с ними сражался?
– Чуть-чуть. – Уклончиво ответил юноша.
– Хм… Кстати, родители разрешили пригласить тебя к нам в гости на выходных. Ты придешь?
– Это не от меня зависит, Эфли. Но я спрошу. Я бы хотел.
– Приходи. Должны же тебя хоть куда-то отпускать.
Сефирот грустно посмотрел в её озабоченное лицо.
– Я спрошу.
Весь день они провели как всегда вместе. Одинокие и в то же время самые счастливые. Уже целый год он уходил из этого когда-то ненавистного места с печалью. Он попрощался с Эфли и сел в машину, там его ждал добродушный профессор Сапиент.
– Как в школе? – Он задал свой дежурный вопрос.
– Отлично. Профессор, я хотел бы у вас попросить одну вещь.
– Проси.
– Эфли пригласила меня в гости. Вы ведь её знаете? – Сефирот вгляделся в профессорское лицо и ничего в нём не увидел. Сапиент лишь чуть-чуть изменил положение своего необъятного тела.
– К сожалению, это исключено. Я знаю эту девочку, но нет. Пока ещё слишком рано.
– Но профессор!
– Сефирот, не спорь, пожалуйста. Многие в корпорации были даже против того, чтобы раз в неделю отпускать тебя в школу.
– Но почему!? Почему всем…
– Ты не такой как все. – Мягко произнес профессор. – Придёт время, и тебе будет завидовать каждый.
Вечерний город светился тёплым электрическим светом. Сефирот уперся невидящим взглядом в небоскрёб Шинра, освещаемый десятками прожекторов. Даже издалека был виден горящий красным ромб. В небе неспешно пролетел вертолёт. Ему не верилось, что кто-то ему будет завидовать. Хоть когда-нибудь.
Уже в своей комнате, он с грустью понял, что до следующей встречи с Эфли ещё целая неделя.
Включился свет и вместе с ним синий монитор, на котором медленно крутился ромбовидный логотип компании Шинра. Мальчик неохотно встал с постели и отдал честь монитору.
– Доброе утро, Сефирот. – Произнес женский голос из динамика – Одевайтесь и следуйте в кабинет 017.
В кабинете на этот раз была не пожилая женщина, а целая толпа народа. Худой генерал, которого Сефирот видел лишь однажды, с ним двое необычных солдат, вооруженных мечами. Прислонившись к стене, стоял толстый профессор Сапиент. Около зеркального стекла критически изучал своё отражение инструктор, обучающий использованию материи. Сефирот встал смирно и отдал честь.
– Вольно, Сефирот. – У генерала был сиплый голос, с пробивающейся неприятной хрипотцой. – Мы получили результаты твоих тренировок за последние три месяца. – Генерал сделал паузу и прокашлялся, вытер со лба проступивший пот и продолжил. – Мы недовольны. Твои результаты ухудшаются. Ты буквально достиг наихудшей своей отметки. Благодаря профессору Сапиенту мы, кажется, поняли в чём кроется проблема… И мы её, безусловно, устраним. Но для начала я хотел бы выслушать твою версию.
Сефирота качнуло, он не помнил, что у него хоть раз кружилась голова, но сейчас он почувствовал себя плохо. Инстинкт говорил, что скоро случится что-то плохое.
– Я исправлю результаты… – Смог тихо выдавить из себя мальчик.
– Нам не нужны твои обещания. Говори: почему ты стал хуже выполнять все задания, включая интеллектуальные? Я приказываю. – Голос генерала стал неприятно холодным.
– Сэр, я буду лучше… – Сефирот понимал, что от него хотят не этого ответа. И понимал, почему он стал хуже. Понимал, почему у него пропала тяга к совершенству, почему плохие показатели вызывали улыбку, а не стыд как раньше. Но не мог заставить себя произнести причину вслух. Потому что он так же понимал, какие будут последствия.
– Ты меня не понимаешь? Ты что тупой? У тебя всё в порядке с физической формой и мозги не повреждены. Причина!? – Генерал приподнялся со стула и всмотрелся в лицо мальчика, а тот почувствовал, что глаза наполняются слезами.
– Другое… На уме.
– Что ты там бубнишь? Говори громче!
– У меня другое на уме… – Сефирот сглотнул. Одна из слезинок не удержалась в глазу и потекла по щеке.
– Уже лучше. Чем занят твой ум, позволь узнать?
– Я… Кажется, я влюбился. – Сефирот посмотрел на профессора Сапиента, который тяжело вздохнул. Худой генерал плюхнулся на стул и прокашлялся. От него несло потом и застарелым табачным дымом
– Мы так и думали. Запомни раз и навсегда: любви не существует. Не существует. И не будет существовать. С этого дня ты больше никогда не появишься в школе. Ты понял меня? Никогда. И никогда не увидишь объект своей якобы любви.
Сефирот не успел проанализировать, как отчаяние и страх превратились в неистовую злобу. Когда после прыжка его кулак столкнулся со скулой генерала, Сефирот испытал новое для него чувство удовольствия от мести, которое тут же оборвалось одним из мечников, крепко ударившим его по затылку.
– Наконец-то пришли. – Вздохнула Тифа.
Огромный реактор выглядел бесконечно чужеродным на этих рябых бесплодных камнях. Он был похож на фантастический маяк. Высокий, с крепким основанием и почти истершимся логотипом корпорации на самой верхней цилиндрической секции, из которой также торчали ржавые трубы, уходящие в недра горы, словно пародируя корни. Из самой вершины шёл густой сиреневый дым, который указывал на работоспособность этого явно заброшенного реактора.
– Жди здесь, Тифа. – Произнес черноволосый, задрав голову.
– Но Зак, я хочу внутрь! Я хочу увидеть что там!
Зак отрицательно покачал головой.
– Только уполномоченные люди могут входить. В этом месте полно корпоративных секретов. – Холодно бросил Сефирот, поднимаясь по ступеням к входу в реактор.
– Но! – Вскрикнула Тифа.
Сефирот остановился, оглянулся через плечо на рядового.
– Присмотри за девушкой. – Рядовой послушно загородил проход, не пуская Тифу за Солдатами.
Внутри реактор терял свою стройность. Неряшливый будто собранный впопыхах он напоминал клубок бесконечных труб, трубок и проводов уходящих вглубь. В этом было что-то медицинское, будто бы реактор был огромной капельницей с обратным назначением. Он не давал жизнь больному, он её отбирал.
Кое-где крутились огромные шестерёнки, приводя в движение какие-то неведомые механизмы. Сефирот сразу же понял, что реактор невероятно старый: обычные были более комфортными и безопасными, даже в плане передвижения по ним. Пройдя по узкой дорожке, не оборудованной даже перилами, ему пришлось спуститься по хлипкой лестнице на трубу, которая по совместительству была единственным путём в недра реактора. И которая была оборудована чахлыми перилами.
Чем-то неприятно пахло. И было тихо. Отвратительно тихо, даже шестерёнки крутились почти беззвучно. В центральном зале горело аварийное освещение. А вдоль единственной ведущей к запертой двери лестницы стояли ряды яйцевидных резервуаров со светящимися окошками.
Подведенные к резервуарам трубки и трубы вкупе со стройными рядами надписей вновь наталкивали на мысли о медицинских капельницах.
Зак стал дышать чаще, а Сефирот наоборот замедлил дыхание. Он прочитал. Трубы были маркированы именем его матери, которое так же стояло и над запертой дверью. Он медленно подошел к ней, не понимая, что при этом испытывает. В нём поселилось какое-то тяжелое, гнетущее чувство. Странно знакомое, но неопределимое.
– Здесь написано Дженова, верно? – Неуверенный голос Зака разнесся по залу эхом – Дверь не открывается…
Сефирот медленно спустился с лестницы. И внимательно осмотрелся. Его взгляд зацепился за один из резервуаров.
– Вот причина неисправности. Секция сломана. Закрути вентиль, Зак.
Солдат послушно закрутил заржавевший вентиль. Что-то пискнуло.
Сефирот задумчиво прошёл вдоль ряда резервуаров. Остановился возле одного из них, поднялся на ограждение и заглянул в светящееся зелёным светом окошко. Сефирот ожидал чего-то необычного, но увиденное было непередаваемо мерзостным. Искаженное почти человеческое синеватое лицо было изуродовано непонятными наростами, а в открытом рту кривились полусгнившие зубы животного. Лишенная волос голова существа имела неправильную форму, из неё торчали многочисленные заостренные отростки, которые явно не имели костей. Сплошной кусок тёмно-синего мяса.
Сефирот спустился на пол и скрестил руки на груди.
– Теперь я вижу, Ходжо. – Ядовито прошептал он себе под нос. – Но, делая это, ты никогда не сможешь встать в один ряд с профессором Гастом.
Сефирот вздохнул и наткнулся на непонимающий взгляд Зака.
– Вообще, эти резервуары должны концентрировать и замораживать энергию Мако… Если их используют по назначению конечно. Итак. Что происходит с энергией Мако, когда её концентрируют?
– Она становится материей! – Выпалил Зак.
– Да. Обычно именно так. Но Ходжо положил в эти резервуары… Впрочем, лучше взгляни.
Зак залез на ограждение, заглянул в окошко и с ужасом отпрянул от него, спрыгнув обратно на пол.
– Что это!? – Голос солдата был пропитан отвращением и страхом.
– Как тебе сказать. Обычные Солдаты 3-го, 2-го и 1-го классов: люди, обработанные Мако. Ты, конечно, отличаешься от людей, но всё ещё остаешься человеком. А эти… Они были обработаны Мако в куда большей степени, чем ты.
– …Они что-то вроде чудовищ?
– Именно. Монстры, произведенные профессором Ходжо. Живые организмы, мутировавшие с помощью энергии Мако. Вот что они такое.
Снова наступила тяжелая тишина. Зак не выдержал.
– Ты сказал, что воздействию Мако подвергаются обычные Солдаты. Ты хочешь сказать, что ты другой? – Зак уставился на Сефирота. А голову того пронзила боль. Неистовая, неудержимая. Будто в его мозг хлынул кипяток. – Эй, Сефирот!
– Нет… – Слово скорее было тяжелым стоном. – …Был я? – В голове роились страшные догадки вперемешку с воспоминаниями. Отсутствие дома. Детство в лабораториях. Бесконечные тренировки. Дженова. Нет матери и нет отца. Он не становился элитным Солдатом, которого облучают Мако для улучшения способностей. Он был элитным Солдатом с рождения. Почему? Сефирот выдернул меч из ножен и ударил им стальной резервуар. Звон был оглушительным. Зак с испугом отскочил от воина, он никогда не видел, чтобы тот терял контроль над собой.
– …Я создан подобным путём, тоже!? – Вскричал Сефирот. В его крике была отчаянная боль и ужас. – Я такой же как все эти монстры!?
– Сефирот… – Успокаивающе начал Зак.
– Ты видел их! Они все… – Сефирота разрывали нахлынувшие чувства и ужас понимания – Были людьми…
– Людьми? Невозможно!
– С самого детства я чувствовал, что отличаюсь от остальных. Что я особенный. Но… Не как эти…
Словно в подтверждения словам Сефирота, или от его безумного потрясения, которое, казалось, заставляло воздух вибрировать и нагреваться, один из резервуаров вдруг разгерметизировался, из открывшихся щелей повалили струи зеленоватого пара. Стальной кокон неумолимо раскрывался, а помещение наполнялось ужасающим звериным воем, который, отражаясь от стен, становился все сильнее. Из резервуара выпало беспомощное, бескрайне уродливое существо с бездействующими ногами цвета раскаленной стали. Невыносимо запахло тленом.
Сефирот посмотрел на чудовище невидящим взглядом, поморщился, развернулся и молча вышел из зала.
– Грядёт война. И именно ты станешь её символом. Ты станешь её героем. И получишь свободу. После неё никто и никогда не посмеет держать тебя против воли. Но а пока терпи. – Учитель фехтования был старым, небритым, слишком высоким и нескладным. Но Сефирот знал, что это всего лишь маска; когда тот брал в руки свой длинный, необычный изогнутый меч, мало кто мог сравниться с этим старым человеком в ловкости и смертоносности. – Бери свою железяку. То, что ты одолел пещерного Гигаса, ещё ничего не значит. Он всего лишь животное, а животное, какое бы оно сильное и ловкое не было, всегда можно победить хитростью. Человек же непредсказуем. Даже самый слабый и неприглядный воин может таить в себе огромную опасность. Никогда не недооценивай человеческие возможности. Вставай в позицию А. Защищайся. Слишком медленно! Ещё раз. Медленно! В твои четырнадцать я уже вовсю путешествовал и искал драки, если бы я, как ты сейчас, не старался, то лежал бы в могиле. Защищайся. Ещё, ещё, ещё. Вот так! Будь это настоящий поединок, ты был бы уже мёртв. Знаешь, почему ты пропустил удар? Потому что думаешь, что я такой же как Гигас. Я сбил ритм, и ты не смог предугадать движение. Смотри в мои глаза, а не на мой меч. Ты обязан предчувствовать, как и куда будет нанесен следующий удар. Давай ещё раз.
Сефирот смахнул пот со лба когда наконец смог отбить серию атак учителя. Тот сухо его похвалил.
– Тебе нужен другой меч, юноша. Эта железка слишком неуклюжая для тебя. Поговори на этот счёт с твоими няньками. Скажи, что это моё требование. Потому что уже неприлично тренировать тебя с этим куском железа. Это всё равно, что учиться фехтованию с помощью поленьев. Дуй отсюда. На сегодня всё.
Сефирот засунул свой стандартный Солдатский меч в ножны за спиной и поклонился учителю, тот нетерпеливо махнул на него рукой.
Поднять вопрос о мече Сефирот решил на следующее утро. Отсалютовав синему монитору, он пошёл не в предписанную столовую, а напрямик к профессору Сапиенту. Он постучался в дверь, дождался приглашения и вошёл. В кабинете профессор был не один. За столом напротив всё набирающего вес Сапиента сидел другой профессор, худой, с нездоровой желтой кожей. Он обернулся чтобы посмотреть на посетителя, и Сефирот с отвращением проследил как трепыхаются пряди его сальных волос. Юноше показалось, что он увидел торжествующий взблеск злых глаз за стёклами круглых очков. Лицо профессора показалось Сефироту отдаленно знакомым.
– А… Сефирот. – Немного растерялся Сапиент. – Ты что-то хочешь?
Юноша с трудом оторвал взгляд от озлобленного желтого лица второго профессора.
– Да, сэр. Я хотел бы попросить у вас новый хороший меч. Учитель…
– Он отправил тебя просить новый меч?
– Да. Он сказал, что стандартный меч никуда не годится, и продолжать обучение им, это всё равно, что обучаться фехтованию поленом.
– Хм. А какой тебе нужен меч? – Профессор Сапиент полез в стол за своей книжечкой.
– Я хочу такой же меч, как у учителя…
– Ты хоть знаешь, какой у него меч? – Неожиданно вмешался желтолицый. Его голос словно был пропитан желчью. – Понимаешь, чего ты просишь? – Глаза за очками неприятно сузились.
Сефирот вопросительно посмотрел на Сапиента.
– Это профессор Ходжо, извини, что не представил его сразу. Он глава научного отдела Шинра. Мой непосредственный начальник, а значит и твой. Ответь на вопросы.
Сефирот перевёл взгляд на Ходжо.
– Нет, сэр. Я не знаю, какой у него меч.
Ходжо зло рассмеялся. А потом заговорил ядовитым шёпотом:
– Его меч – штучная уникальная модель, созданная в государстве, с которым рано или поздно, мы начнём воевать. Ты может спрашивал как твой учитель его получил? Не догадался? Неудивительно. В интеллектуальных тестах ты всегда был хуже, чем в тех, где нужно махать мечом. Но я тебя просвещу. Меч принадлежал одному из легендарных воинов Вутая, хранился в их семье поколениями, пока твой учитель не пришёл и не убил его. В открытом поединке. Рыдающая семья отдала ему меч их кормильца, чтобы смыть с себя позор и признавая его победителем. Хочешь новый меч? Победи его, убей. Нет, не так. Я тебе приказываю его убить, приказываю, чтобы тебя не мучила твоя совесть. А то я слышал что ты сентиментальный.
Ошарашенный Сефирот посмотрел на Сапиента, тот старательно избегал взгляда юноши, рассматривая угол стола.
– Что ты на него смотришь? У тебя есть приказ. Ты хочешь новый меч? Заработай его. Корпорация не будет тебя всю жизнь кормить с ложки.
Сефирот удивлялся как желтое злое лицо вдруг стало излучать жадность, смешанную с каким-то утробным восторгом.
– Но, сэр. Учитель очень силён…
– Вздор. Он всего лишь человек, а ты венец эволюции. Хоть ты, наверное, не знаешь что такое эволюция…
– Знаю!
– Заткнись. Ты убьёшь его сегодня. Будет отличное испытание всем твоим способностям. Я устрою показательный поединок. Перед всеми генералами и профессорами. Клянусь своей покойной женой, что ты сдохнешь, если не сможешь победить. Ещё подстригись. У настоящего война должна быть короткая стрижка. А теперь уходи. Прочь.
Сефирот шёл по коридору нетвердо. Будто его оглушили. Ему не хотелось даже есть. Он добрался до своей комнаты, лег на кровать и заснул, надеясь, что всё рассосется само собой.
Его разбудили чуть грубовато. Два молчуна в красной форме и теперь уже в новеньких пехотных шлемах. Несмотря на солдатскую привычку, Сефирот почувствовал в их жестах сочувствие. Один даже похлопал его по плечу, перед тем как втолкнуть в тренировочный зал под номером 50.
Старый учитель ждал его сидя на полу. Он держал свой меч на коленях. Сефирот осмотрел комнату и увидел по стенам такие же зеркальные стекла, как в кабинете 017.
– Что ж. Не думал, что ты настолько завидуешь моему мечу, что готов ради него умереть. Знаешь, ты мне даже нравишься. Точно как я в свои четырнадцать тоже не понимал с кем можно сражаться, а кого лучше избежать. – Учитель поднялся на ноги, сталь его меча сверкнула, отразив свет многочисленных люминесцентных ламп.
– Но я не хотел с вами драться. – Сефирот на всякий случай взялся за ручку своего стандартного меча.
– Парень, когда выходишь на бой, уже поздно пытаться из него вывернуться. Запомни это. Противник может подумать, что ты струсил и стать ещё более уверенным в своих силах. – Учитель взялся за длинную ручку меча двумя руками. Сефирот достал свой покрытый царапинами прямой меч. Задержался на надписи, гласящей, что его меч модель вторая, улучшенная. Представил сколько народу сейчас стоит за зеркальными стёклами. И приготовился парировать первый удар.
Инстинкт его не подвёл: когда уставший ждать мастер напал на него, Сефирот увернулся от удара молниеносным пируэтом и попробовал достать учителя сзади, но меч был слишком коротким. С началом боя из юноши будто вытащили всю тяжесть, и весь страх. Он почувствовал себя раскованным и свободным. Он стал одним целым со своим оружием. Так и высокий быстрый старик будто бы становился моложе с каждым нанесенным ударом. Юноша угадывал хитроумные атаки, угадывал, когда учитель пытался обмануть его финтом, угадывал, когда следовало отступать. Изогнутый клинок сверкал, будто взбесившаяся молния, высекая искры из грубого, прямого, слишком короткого и слишком тяжелого меча. Мастер был уверен в себе, уверен абсолютно, уверен излишне. Он был выше и имел все преимущества, некоторые его удары, как бы игривые, оказывались чрезмерно тяжелыми. Юноша прыгал, изворачивался, блокировал, и вновь пытался достать, похоже, неуязвимую плоть старика. Вскоре Сефирот понял, что начинает уставать, и понял, на что делал упор учитель. На усталость. Несмотря на молодость и на свой сверхчеловеческий организм, усталость была ему знакома. Пусть приходящая гораздо позже, чем обычным четырнадцатилетним юношам в идеальной физической форме, но, несмотря ни на что, приходящая. По лбу Сефирота тек пот, и каждый следующий его выпад был слабее прежнего. Блоки потеряли твердость, но он всё ещё не сбавлял дикий темп. Изогнутый меч, казалось, двигался уже без участия хозяина, пытаясь обойти слабеющую оборону прямого. В ничего не выражающих глазах старика бегали искорки, а рот скривился в жуткой усмешке. Юноша понял, что ещё немного – и ему придёт конец. В его голову ворвался оглушительный звон сталкивающейся стали, который он не замечал, он увидел высекаемые клинками искры, собственное отражение в зеркалах стёкол и маленький круглый шарик материи, вмонтированный во вторую модель меча, улучшенную. В Сефироте вспыхнула почти потухшая надежда. Он собрался с силами и отбил очередной верхний удар старика с такой нечеловеческой силой, что мастер отступил на шаг, в его лице блеснуло изумление. Юноша сконцентрировал волю. В воздухе запахло горелой пластмассой, вперемешку с озоном. Учитель сразу понял, что сейчас произойдёт. В зале послышался нарастающий и вибрирующий треск. Воздух будто раскрылся с неприятным хлопком и из ниоткуда появился разряд молнии, ударивший учителя в область плеча. Тот дернулся, пытаясь восстановить темп и вернуть в нормальное состояние сведенные чудовищной судорогой мышцы, но Сефирот был быстрее. Он рубанул наискось. Юноша почувствовал, как его прямой меч крушит ребра, перерубает желудок, легко проходит сквозь кишки и выходит из тела, оставляя карминовый шлейф. Учитель сделал несколько неудачных шагов, пытаясь сохранить равновесие, и рухнул на землю. Он попытался улыбнуться, что-то промычал, приподнял руку, но она тут же шлёпнулась, словно хвост дохлой рыбы. Его глаза закатились.
Сефирот присел на корточки. Его немного трясло. И он чувствовал ужас от всего, что он сделал. Убивая монстров, он верил, что спасает невинного человека, убив человека, юноша почувствовал, как в нём что-то сломалось. Он посмотрел на безвольно лежащий изогнутый меч, а потом на открывшиеся двери и торжествующего жёлтого профессора Ходжо.
– Возьми его. Теперь ты обязан. – Ходжо с трудом сдерживал радость в своём голосе. Сефирот медленно встал, подошел к разрубленному неестественно длинному телу старика и поднял меч. – Он называется Масамун. И поверь, он будет верно служить тебе.
Сефирот посмотрел на Ходжо и подумал, что лучше бы он убил его, а не старого мастера фехтования.
Еще будучи внутри реактора, он знал куда пойдёт. Его не волновали дурацкие вопросы Тифы и вопросительное молчание рядового. Он вообще не помнил, как вернулся в Нибельхейм. Но помнил чёрный силуэт особняка. Особняк Шинры, место, где должны были быть ответы на все вопросы. Он вырвал запертые стальные ворота во внутренний двор и сломал дверь, ведущую внутрь особняка. Внутри пахло плесенью, застарелой кровью и знаниями.
Будто бы он уже здесь бывал. Сефирот без труда нашёл потайную дверь, за которой оказалась винтовая лестница, ведущая в глубокий подвал. Запах плесени усилился. У воина было ощущение, что он спускается в собственную могилу. Но никакие предчувствия не поколебали его решимости. Он должен был знать всё. В конце длинного неосвещенного коридора он нашел комнату, заставленную стеллажами, на которых пылились книги. Там же были шкафы, заполненные банками и колбами с непонятным содержимым, столы, на которых будто бы только что закончили химические опыты, и перманентный слой пыли на всех поверхностях и приборах. Казалось, что это здание покидали в спешке.
Сефирот взял первую попавшуюся книгу без каких-либо опознавательных знаков.
«…На юге Западного континента было обнаружено «племя» хищных псовых с некоторыми признаками кошачьих, с высокоразвитым интеллектом и способностью подражать человеческой речи. На вопрос исследователя о том, кто их приручил, получен крайне грубый ответ…»
Сефирот пролистал книжку, мельком поглядывая на содержимое, убедившись, что она посвящена исключительно племени псово-кошачьих, он разочарованно отшвырнул её. Взял следующую.
«…Все ещё продолжаются раскопки на северном континенте. Наряду с костями гигантских доисторических рептилий, были найдены так же куски стальных механизмов. Предположительно архаичных летательных аппаратов…»
Книга была целиком и полностью об архаичных летательных аппаратах. Сефирот отшвырнул и её. Взял следующую.
«…Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?»
Книга его заинтересовала. Инициалы автора Ф. Н. не подходили ни к одному из известных ему учёных. Сефирот продолжил читать, но вскоре разочаровался. Книга была посвящена сомнительной философии. Он отбросил и её. Взял крупный томик. А потом другой, а за ним третий…
Он не спал и не ел. Фанатичная жажда правды захлестнула его целиком и полностью. Теперь он обязан был знать кто он. Он не замечал ничего вокруг, ему стало наплевать на всё кроме правды.
Он не знал сколько прошло времени, когда он, наконец, понял, что держит в руках правильную книгу. Книга была посвящена Древним – прото-расе, существовавшей на планете ещё до людей. От их цивилизации остались одни легенды, которые и были аккуратно собраны в этом небольшом томике. Рядом с этой книгой Сефирот нашел ещё одну, которая заинтересовала его гораздо больше. Там говорилось о неком предположительно мёртвом организме, найденном в двухтысячелетнем слое льда. Об организме, который профессор Гаст назвал Дженова. Впоследствии было подтверждено, что Дженова является Древней. Был дан зелёный свет проекту Дженова и дано разрешение использовать реактор №1 для исследований и экспериментов.
Сефирот может быть и хотел бы поверить, что имя его матери и название этого проекта всего лишь совпадение, но уже не мог. Он не понимал, почему профессор Гаст ничего не сказал ему об этом, и он проклинал его за то, что тот умер. Сефирот уже жалел, что именно его отправили инспектировать этот реактор. И случайно ли, отправили именно его?
Сзади почти бесшумно подошёл Зак, Сефирот буквально услышал, как тот пытается подобрать нужные слова.
– Оставь меня одного. – Произнёс воин. Зак постоял ещё немного, открывая и закрывая рот, потом решительно развернулся и ушёл. Сефирот тяжело вздохнул, поднял книгу и продолжил читать.
Он нашёл и другие книги, из которых выуживал информацию о проекте Дженова. Он был одержим поиском. За все дни, которые он там провёл, свет в подвале не выключался ни разу.
Он читал всё о Древних, истинное названия которых было Цетра, о том, что они обладали удивительными возможностями разговаривать с планетой и управлять ей. Читал об их великом наследии и об их падении. Сефирот убедился, что имя его матери не случайно совпало с именем проекта, и что он действительно её сын плоть от плоти и кровь от крови. Пусть и созданный низменными учёными, но её. Когда он осознал это, то его инность переродилась из, казалось бы, неминуемого проклятия в благословление. Он посмотрел на свои подрагивающие руки, оглядел своё отражение в мутном зеркале и теперь совершенно точно увидел, что он не человек. Сефирот читал о том, как Древние путешествовали от планеты к планете в поисках Обетованной Земли. И как оказались на этой. Сефирот прочитал и о том, как Цетра спасли планету от ужасающей катастрофы и о том, когда они начали вырождаться, теряя способности и превращаясь в людей. Прочитал он и о гонениях на них, когда набирающее силу человечество решило избавиться от превосходящих человека существ. О том, как умирали последние Древние, отвергнутые собственными потомками. В болезнях и унижениях. Сефирот понял, что он последний из Цетра. Последний наряду со своей матерью Дженовой. Он, наконец, понял, почему его так настойчиво лишали любви и заставляли служить. Потому что все они знали кто он и глумились над ним, над высшим существом, над сверхчеловеком. Они тешили собственное самолюбие, сделав из Древнего безвольную собачку на коротком поводке. В Сефироте поднялась жгучая обида за себя, за свой народ, за свою мать. За свою мать, которая была единственным родным созданием, несомненно, любящим его. Он нуждался в её любви. И он теперь знал, что она была жива. Ведь эти жалкие предатели не смогли бы создать его из погибшего организма. Сефирот понял, что единственный путь к восстановлению справедливости – месть. Месть лютая и безжалостная. Он понял, что планета – наследство Древних, и, значит, она должна принадлежать ему и его матери Дженове.
Он сидел за столом в компании книг и смеялся. Смеялся своему просветлению, своим знаниям и тому, что теперь ему стало ясным его истинное предназначение.
Зак зашёл бесшумно, аккуратно обошёл стопки книг и с недоумением уставился на Сефирота, который продолжал негромко смеяться. Наконец их взгляды встретились. Кошачий взгляд, полный уверенности и злобы, с человеческим, полным недоумения и, кажется, страха.
– Предатель. – Зло прошептал Сефирот.
– Предатель? – Недоуменно повторил Зак, всё больше ощущая беспокойство. В воздухе висело безумие и неистовая, почти осязаемая мощь, исходящая от серебряноволосого воина.
– Ты невежественный предатель. Я расскажу тебе. – Сефирот резко встал с кресла. – Эта планета изначально принадлежала Цетра. Они были путешествующей расой, оседая на планетах и вновь их покидая. Они искали Землю Обетованную, место, где и должно было закончиться их тяжелое путешествие, закончиться царством счастья и радости. Но среди них появились и те, кто устал от путешествия. Они осели, построили себе дома и стали вести куда более легкую жизнь. Они потеряли дары Цетра и Планеты, но не научились ничему взамен. Это твои предки.
– Сефирот… – Зак всё ещё не понимал в чём его вина.
– Давным-давно на Планете случилось великое бедствие. Ваши предки струсили. Они остались живы лишь потому, что спрятались. Планета была спасена благодаря жертве Цетра. После чего ваши предки повылазили из своих нор и продолжили размножаться. И вскоре они забыли кому обязаны своей жизнью… Всё что осталось от Цетра: эти книги.
– Неужели это могло так изменить тебя? – Зак искренне не понимал что происходит.
– Разве ты не понимаешь? – Сефирот усмехнулся. – Древняя, названая Дженовой, была найдена в двухтысячелетнем пласту льда. Она стала началом проекта Дженова. Проект Дженова был нацелен на создание людей со способностями Древних. На создание Цетра. И я был создан. – Лицо Сефирота исказила жуткая улыбка.
– …Создан?
– Да. Профессор Гаст, глава проекта Дженова и гениальный учёный, создал меня. – Сефирот говорил всё тише. Потом он медленно пошёл к выходу из комнаты. Лицо его стало снова серьёзным, только что-то страшное и непонятное затаилось за кошачьими глазами.
– Как, как он это сделал? – Воин удалялся от Зака всё дальше. – Се.. Сефирот!
– Заткнись и не мешай. Я хочу увидеть свою маму. – Сефирот оставил обескураженного Зака позади.
Он поднимался по винтовой лестнице, чувствуя как его кровь и всё существо требуют сделать первый шаг на пути возмездия. Он достал свой меч, прежде чем выйти на улицу. Все эти предатели больше не были для него людьми, они были обычными монстрами. Убийство каждого из них спасало будущее, которое он намеревался создать.
Он вышел из особняка и сузил вертикальные зрачки, чтобы восходящее солнце не смогло его ослепить. Раннее утро. Так их будет ещё легче уничтожать. Он вытянул правую руку и удивился, с какой легкостью из его пальцев потекла тонкая огненная сеть, оплетающая дома и улицы, оплетающая сухой колодец и окрестные деревья. Когда весь дремлющий и больной город был опутан тонкой паутиной, Сефирот сжал кулак. От оглушительного взрыва в особняке вылетели стекла, и тут же в городе взвился огромный визжащий пожар. Закричали люди. С колодца, оглушительно мяукая, упала горящая кошка, упала на спину и затихла. Из ближайшего к Сефироту дома выбежал какой-то сонный мужчина, он обращался к воину с просьбой о помощи, лепеча что-то о детях. Удар бы резким, точным и безжалостным. Из прорубленной шеи хлынула кровь, заливая белую майку. Сефирот медленно шёл по площади. Появилась какая-то визжащая женщина, которую он проткнул насквозь, и та замолчала. Из гостиницы появился её лысый владелец, почти мгновенно лишившийся четверти своего туловища и удивленно осматривающий свою лежащую на земле и конвульсивно дергающуюся руку, отрубленную вместе с плечом. От меча пал и толстый фотограф, до последнего пытаясь засунуть обратно в себя свои же внутренности. Вскоре откуда-то появился и маленький мальчик по имени Адуло, Сефирот со смехом поднял его за шкирку, проткнул мечом и бросил в огромный костёр, которым стал один из самых ветхих домов. Поднимаемый жаром сгорел и листок с автографом величайшего Солдата, героя Вутайской войны.
Сефирот услышал, что к нему кто-то бежит, обернулся и увидел рядового в синей форме. Воин занёс было меч, но так и не ударил. Из правой руки вырвался поток мощной силы, который уронил пехотинца на землю и тот уже не встал.
Сефирот удовлетворенно осмотрелся, внимая вою сжигаемых заживо людей.
Его решимость, боль, извращенная радость горели ярче и сильнее, чем несчастный город. Его сердце билось так неистово и так сильно, что кровь предателей казалась ему его кровью. Лишней человеческой кровью, перенасытившей его организм. И огонь не мог согреть его, ибо он был горячее. Город неистово пылал, языки огня лизали даже землю, и горела земля. Сефирот удовлетворенно ощущал как вместе с этим городом сгорает и его человечность. Он улыбнулся. Из особняка выбежал Зак. Его крик ужаса на секунду перекрыл все остальные звуки. Зак, не веря своим глазам, смотрел на Сефирота.
Великий герой в последний раз оглядел раскалённый город, насмешливо посмотрел в глаза Зака и шагнул прямо в бушующее сердце яростного визжащего пожара. Языки пламени не обжигали его, будто бы он сам был пламенем.
– Высшим орденом корпорации награждается герой Вутайской войны Сефирот за проявленное мужество и благородство, а так же за блестящие боевые действия, благодаря которым была одержана решительная победа над неприятелем! – Глашатай закончил. Орден вручил сам президент корпорации, и огромный зал утонул в громоподобном шуме аплодисментов. Сефироту казалось, что теперь он действительно счастлив. У него были деньги, слава, свобода. У него было всё, но, тем не менее, он чувствовал, что чего-то не хватало. Он искал в себе ответ на вопрос, но не находил.
Прошло несколько месяцев, поглощенных множеством интервью и фотосессий. Герой войны почти перестал посещать ненавистные лаборатории, предпочитая дисциплине свободу. Всё было так, как и говорил его погибший учитель фехтования. Сефироту боялись перечить. Даже Ходжо замолк, предпочитая молчание своему привычному язвительному тону.
Но вскоре герой войны нашёл ту недостающую часть своего счастья. После очередной фотосессии он принял предложение о визите в один из новейших Вутайских реакторов и к своему изумлению он встретил там повзрослевшую и похорошевшую Эфли.
– Сеф? – Только она так его называла, но он и не был против. Они крепко обняли друг друга. – Что с тобой тогда случилось? Я была уверена, что ты либо погиб, либо был ранен. Даже заставила родителей искать информацию о тебе. И вот спустя столько лет ты герой войны, высокий, красивый. Хе. Вижу, ты отрастил волосы, в знак протеста, да? – Он ей только улыбнулся.
– Сходим куда-нибудь? – Он был уверен в себе.
– Конечно. Я надеялась, что ты меня пригласишь.
Так начались две недели пленительного, ничем не омраченного счастья. Они встречались по вечерам и гуляли, ходили на различные мероприятия и торжества. После одного из них они пришли вместе во вполне приличную квартиру Сефирота. Всё началось с поцелуев. Сефирот не знал, что ему особо делать, но Эфли это не смущало. Она обстоятельно раздела его, раздела и себя. Когда они легли в кровать, продолжая целовать друг друга, Сефирот понял, что Эфли от него что-то ждёт. Но он не понимал чего.
– Что-то не так? – Спросил он обеспокоенно. Эфли грустно взглянула на него своими чистыми небесно-голубыми глазами.
– Я тебе не нравлюсь? – Спросила она напрямик.
– Я тебя люблю, Эф.
– Я имею в виду физически. – Её холодный тон заставил испугаться солдата, который повидал огонь и воду.
– Что значит физически? – Сефирот чувствовал себя идиотом.
– Не строй из себя дурачка! – Эфли вскочила с кровати и стала поспешно одеваться. – В глазах у неё стояли слёзы. А он и не знал, что должен ей сказать. Он много раз приезжал к ней и просил прощения, сам не зная за что. И она его простила. Но они больше никогда не ходили вместе на торжества и мероприятия. И никогда не приходили к нему домой. А потом и он сам перестал ездить к ней.
Уже гораздо позже он, наконец, узнал и понял, в чём он был виноват. Нелепость обиды ожесточила его ещё сильнее. А физический недостаток заставлял чувствовать свою неполноценность в любой компании. Тогда он отдалился от людей, предпочитая отсутствие друзей, нежели постоянные напоминания о его единственной слабости. Сефирот стал молчаливым и непроницаемым. Героем. Твёрдым как сталь и холодным как она же.
Он словно зверь чувствовал, что кто-то идёт за ним. Но он не боялся. Теперь он ничего не боялся. Сефирот верил, что он мессия, полубог, который принесет Планете освобождение от паразитирующих на ней людишек. А стоило ли бояться паразитов?
Он пришёл к реактору очень быстро, но не хотел пускать в своё святилище посторонних. Поэтому он замер перед входом в зал с резервуарами.
В реактор вошёл незнакомый человек, который что-то визгливо говорил, кажется, пытался угрожать. Пока он спускался по лестнице к Сефироту, в глазах мужчины уже стояли слёзы. Сефирот уловил знакомое имя, мужчина что-то лопотал про Тифу. Но всё это ничего не значило, он был всего лишь насекомым, которое стоило уничтожить. Мужчина резко метнулся к Сефироту, неуловимо блеснул Масамун. Мужчина упал на живот, захлёбываясь собственной кровью. Сефирот пригвоздил его мечом к полу.
И тут он почувствовал зов. Воин даже не вытащил меч из убитого мужчины. Словно околдованный он зашел в зал и поднялся по лестнице до закрытой двери. Он чувствовал, что мама его зовёт, что она так же жаждет увидеть своего сына, как и он её. Но дверь была заперта.
– Мама, я здесь чтобы увидеть тебя. Открой мне. – Сефирот услышал шаги позади себя, а потом и истошный крик.
– Как ты мог убить моего отца и других жителей города!? – Он узнал голос Тифы, услышал, что она стремительно приближается к нему. В последний момент воин оглянулся и легко увернулся от удара его собственным мечом. Он спокойно отобрал у неё Масамун. И почти не стараясь, отмахнулся от неё бесцельным ударом. Сефирот понял, что задел девушку только кончиком меча. Но она кубарем скатилась с лестницы и замерла. Кожаный жилет стремительно набухал от выступившей крови.
Дверь открылась, и воин с замиранием сердца вошёл внутрь. В комнате было темно, освещалась только толстая красная труба, ведущая наверх, и великолепная железная статуя крылатой женщины с пустыми чёрными глазницами. Под трубой была бездна. Огромная скважина, ведущая, вероятно, к самым недрам планеты. К статуе шли ещё какие-то трубки и провода. Сефирот поднялся к ней и зачарованно вгляделся в прекрасное лицо.
– Мама, давай вместе вернем Планету обратно. У меня есть великолепная идея. Я хочу отправиться с тобой к Земле Обетованной. – Он раздраженно закрыл глаза, потому что рядом с ним снова был посторонний.
– Сефирот! Что с тобой!? Зачем ты убил горожан!? Зачем ранил Тифу!? Отвечай мне! – Зак уже сжимал в руках меч, Сефирот тихо засмеялся.
– Они опять здесь, мама. Тебе с твоей безграничной мощью, знаниями и магией, мама, предназначено править этой Планетой. Но они, эти никчёмные создания, украли твою Планету. А теперь я здесь, рядом с тобой. Тебе больше не надо волноваться. – Сефирот ухватился за основания крыльев и могучим усилием вырвал статую с постамента. Полетели искры из разрываемых пучков проводов, засвистели струйки пара. Из пустых глазниц и рта статуи потекла жидкость, напоминающая кровь. А пустые глазницы будто бы опечалились. Сефирот сбросил её в бездну, включилось освещение, являя взору подлинную Дженову. Женщина, обездвиженная, утопленная в каком-то растворе, она смотрела перед собой единственным, светящимся красным глазом. У неё оказалось красивое лицо, но тело было изуродовано то ли временем, то ли учеными. Сефироту же она казалась совершенством.
– А что на счет боли всех этих людей, которых ты лишил семей, друзей, даже родного города, который ты забрал у них!? Их боль точно такая же, как твоя! – Зак никак не унимался.
Сефирот опять засмеялся и медленно обернулся.
– Моя боль? Из-за чего мне должно быть больно? Я избранный. Мне предназначено быть лидером этой Планеты. И я обязан забрать планету у вас, тупых людишек, и вернуть её Цетра. Так от чего мне должно быть больно?
– Сефирот… Я доверял тебе.– Зак покачал головой и сжал ручку меча обеими руками. – Ты уже не тот Герой, которого я знал.
Сефирот прищурился, смотря на этого юношу, который был готов умереть за своих насекомоподобных собратьев.
Зак напал первым, вложив очень много сил в первый удар, чрезмерно много. Сефирот легко парировал, Зак покачнулся и на мгновение открылся. Сефирот в мгновение ока ударил его. Бритвенный кончик меча прошёл по груди черноволосого солдата, тот сделал несколько неуверенных шагов назад, балансируя на трубе, а потом почувствовал пучок неведомой, озлобленной силы, которая ударила его в открытую грудь. Он полетел вперёд спиной, выпустив меч и потеряв сознание. Он вкатился в комнату с резервуарами и замер на лестнице, поверженный и безмолвный.
Широкий меч сделал красивый пируэт в воздухе и воткнулся в железный пол. У самого входа в обитель Дженовы.
Сефирот снова развернулся к маме.
Ему казалось, что он слышит её мягкий голос, который уговаривал взять её с собой. Мама говорила тихо, но проникновенно и убедительно. Она говорила, что живёт в каждой частице своего тела, и для того, чтобы она всегда была со своим сыном, эту частицу нужно забрать. Она предлагала взять голову. Он наслаждался её голосом, пропитанным любовью. Такой сильной любовью, о которой он даже и не знал. Завороженный он даже не услышал шагов очередного гостя. Он только почувствовал, как его тело пробила ледяная сталь. И увидел трещины, вдруг появившиеся на стеклянном вместилище Дженовы.
– …Мама? – Сефирот удивленно оглянулся через плечо и распознал рядового, который сжимал меч Зака. Увидел его искаженное яростное лицо. Самый никчемный слабак победил… его? Сефирот осел на пол. Он, конечно, не собирался умирать.
Но рядовой ушёл.
Серебряноволосый отдышался, чувствуя, как начинают заживать его раны. Поднялся. Сжал Масамун и решительно ударил по стеклу, отрубая голову собственной матери. Из вместилища хлынул неприятно пахнущий раствор. Сефирот забрал голову и двинулся к выходу. Рядовой все ещё был в реакторе.
– Да как ты смел… – Только и произнес Сефирот, глядя как блондин пытается привести в чувство Тифу. Воина наполнила злость, он даже не разобрал, что сказал Зак. Но увидел как эта светловолосая букашка собирается напасть на него. Он вложил в парирующее движение всю свою массу. И поверивший в свои силы рядовой безвольно влетел в комнату Дженовы. Он уже не мог встать. Сефирот зашёл в неё за ним. И с огромным удовольствием проткнул лежащего светловолосого юнца. А потом приподнял его над полом.
– Вы всего лишь люди. – Сефирот наслаждался болью блондина. – Беспомощные слабаки, предатели.
Но вдруг что-то изменилось. Лицо юноши словно запылало праведным гневом. И серебряноволосый воин почувствовал как из этого слабого человечка льётся невероятная могущественная сила. Блондин обхватил лезвие Масамуна и вогнал его ещё глубже в своё тело, а потом поднял над полом самого Сефирота. Глаза великого воина округлились.
– Это… Невозможно!
Блондин резко повернулся и бросил непобедимого героя прямо в бездну под толстой красной трубой. Сефирот не кричал и уже не боялся. Он был рядом со своей матерью, которая своим шёпотом заглушила даже нарастающий свист. Он баюкал её отрубленную голову и что-то шептал ей в ответ. Что-то о мести, об обидах, о жизни и смерти, о любви. В конце концов, они никогда не виделись, и им было о чём поговорить. Он пообещал, что обязательно выполнит их великую миссию, что вернёт планету её законным хозяевам. Пообещал, что никогда не станет воспоминанием.
А потом всё исчезло.
Ангелы зовут это небесной отрадой, черти адской мукой, а люди – любовью.
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии на сайте.
Комментарии (всего: 10)
1
Balzamo :: 23 июня 2015, 15:11 ::
Ketzal @ 30 ноября 2014, 06:56
Интересная версия событий в Нибельхейме и предистория главного персонажа. Построение повествования, под стать оригинальной версии с отсылками к прошлому, отдельными вспышками-воспоминаниями. Есть маленькие шероховатости, как в смысле происходящего, так и в действиях персонажей, но это не портит повести. 2-ой эпиграф мог бы и не быть. Завершающая строка - наверно хороша, но для другой повести. Диалоги скупы, но тут вероятно дань стилю оригинала.
Повесть понравилась. Талантливо написано.
Спасибо за комментарий и пожелания, рад что понравилось!)
Ketzal :: 30 ноября 2014, 05:56 ::
Balzamo - Спасибо!
Интересная версия событий в Нибельхейме и предистория главного персонажа. Построение повествования, под стать оригинальной версии с отсылками к прошлому, отдельными вспышками-воспоминаниями. Есть маленькие шероховатости, как в смысле происходящего, так и в действиях персонажей, но это не портит повести. 2-ой эпиграф мог бы и не быть. Завершающая строка - наверно хороша, но для другой повести. Диалоги скупы, но тут вероятно дань стилю оригинала.
Повесть понравилась. Талантливо написано.
Советую прочесть всем неравнодушным к Final Fantasy VII.
Balzamo - вдохновения и творческих успехов!
Balzamo :: 20 октября 2014, 10:56 ::
Zack Strife @ 16 июля 2012, 11:49
Интересненько... были конечно скучноватые места, но в целом не плохо.
AndreyAshurkin @ 7 октября 2012, 22:41
Супер, когда читал поставил на повтор "Those Chosen by the Planet" и погрузился в атмосферу безумия.
Спасибо за комментарии. Извиняюсь, что отвечаю через два года) Давненько не проверял фанфик.
AndreyAshurkin :: 7 октября 2012, 20:41 ::
Супер, когда читал поставил на повтор "Those Chosen by the Planet" и погрузился в атмосферу безумия.
Zack Strife :: 16 июля 2012, 09:49 ::
Интересненько... были конечно скучноватые места, но в целом не плохо.
Balzamo :: 5 мая 2012, 17:09 ::
tangocat @ 24 апреля 2012, 19:02
И не скучно, и не безжизненно. А очень красивое желание понять того, кто стал наследием "Проклятия с небес". Мне понравилось.
Спасибо)
tangocat :: 24 апреля 2012, 17:02 ::
И не скучно, и не безжизненно. А очень красивое желание понять того, кто стал наследием "Проклятия с небес". Мне понравилось. Вот только Эфли сглупила :)
Balzamo :: 22 апреля 2012, 09:17 ::
TuamDiabolus @ 22 апреля 2012, 02:21
Скучно. Безжизненно.
Как пожелаете)
TwinSanity @ 22 апреля 2012, 04:50
А мне понравилось. Повествование цельно и красиво. Прекрасная работа.
Спасибо)
TwinSanity :: 22 апреля 2012, 02:50 ::
А мне понравилось. Повествование цельно и красиво. Прекрасная работа.
TuamDiabolus :: 22 апреля 2012, 00:21 ::
Скучно. Безжизненно.
1
Реклама:
Все материалы (c) 2002-2018 Final Fantasy Forever Дизайн и движок (c) 2017 EvilSpider
19 апреля 2012, 16:41 
79365 
10
